Чем древние греки были хуже нас? – ничем.
Ими были заложены понятия и смыслы слов, живущие и по сей день. Кто вспомнит, что такое айпод – не через три тысячи лет, а хотя бы через тридцать? Кто сейчас из молодых помнит, что такое флоппи-диски, а ведь всего десять лет тому назад они ещё были в полном ходу?
Слово «анализ», по М. Хайдеггеру, ввел Гомер в «Одиссее»: по ночам Пенелопа распускала («анализировала») рубашку Одиссею, которую ткала («синтезировала») днями.
Выходит, синтез предваряет анализ, первичен относительно анализа. Вот, и черви анализируют наши трупы, разлагая мертвую плоть на упрощенную органику. И, если у нас кроме тела и плоти ничего нет, то и остается от нас только жёваная-пережёванная примитивная органика, плавно переходящая в минеральное состояние.
Но мы – не только плоть. Мы – это и нетленные души. Мы – это те духовные ценности, которые мы оставляем после себя, если создаем их. Мы – примеры и образы поведения и жизни, если наши поведение и жизнь были образны, а не безóбразны и безобрáзны.
Человеческому мышлению очень важна изначальность синтеза, порождающего онтологическую полноценность и целокупность, пусть даже и незавершённую, как рубашка Одиссею: Пенелопа знала «онтологию» рубашки и «онтологию» супружеской верности и во имя второй распускала, «анализировала» первую.
Мышление, не опирающееся на онтологию, ничего, кроме уродливых вывертов и вывихов логического и деятельностного порядка, не порождает. Это блестяще доказывается и образцами современного «интерактивного» образования, и политической практикой. Онтологическаябезбашенность перестройки и агрессии «Крым – наш!» – яркие тому доказательства и свидетельства.
Чтобы творить исторические безобразия и преступления, необходимо прежде всего обессмыслить прошлое, настоящее и будущее, превратить их в приторный сироп лжи и безнадёжных иллюзий
В ядре синтетической работы заложены смыслы. Именно они позволяют говорить о полноценности и целокупности даже незавершённой и несовершенной онтологии. При этом смысл понимается как разделяемая группой (от семьи до человечества) индивидуальная мысль, ухваченный и приватизированный человеком фрагмент истины.
Собственно, так и работает элита – та часть общества, что порождает (синтезирует) смыслы. И если эти смыслы получают общественное одобрение (при жизни или посмертно, elteelelite) и распространение, то предназначение и миссию элиты можно считать выполненными.
Так как синтез предшествует анализу, то он и алогичен или, по крайней мере, логика в смыслообразовании (=синтезе) необязательна.
Именно поэтому синтетические произведения чаще всего поэтичны и художественны: Тора, Евангелие и Коран; Рафаэль и Микеланджело; Бах, Моцарт и Бетховен;импрессионисты и абстракционисты, Достоевский и Ницше.
Отсутствие синтетических работ и произведений диагносцируетсобой упадок и разложение. Даже наука, строго говоря, ориентированная на аналитическую работу, нуждается в синтетических прорывах (Галилей, Ньютон, Эйнштейн), открывающих новую научную парадигму, как ее понимали Т. Кун и П. Фейерабенд. Тем не менее, «тяж» синтеза приходится на философию: Платон, Августин Блаженный, Кант.
И мы, убогие и скучные аналитики, кладбищенские черви, должны быть благодарны им, художниками мыслителям, за противостояние нам и опережение нас – с них всё начинается и нами всё заканчивается.
