Семейная игра. Онтология Бог. Заключительный доклад Щедровицкого П.Г.
Щедровицкий Петр: Вообще я не хотел выступать, поэтому правильно наверно сказать, что то, что я дальше буду говорить независимо от того, как это будет звучать, а может быть даже некоторые моменты будут звучать утвердительно. В целом есть ответ на вопрос – почему я не буду делать рефлексию.
Первый момент, который я бы хотел, чтобы вы понимали состоит в том, что сама эта игра, имеется в виду замысел, тематическая программа, в том числе и интуиция фигуры участия, реагируя на последнее замечание, есть результат предыдущей рефлексии или длящейся рефлексии некоего предыдущего опыта. В этом смысле можно сказать, что вся серия игр на антологию есть моя рефлексия. Сказать о результатах рефлексии можно будет в той мере, в которой сама эта программа, рассчитанная на 7 лет, будет тем или иным способом реализовываться. У меня всегда есть ощущение, что ближе к концу серии у меня появляется достаточно ясности, определенность, опирающаяся на этот опыт. Опыт, если раньше в московском методологическом кружке говорили о мыслительно-организованной рефлексии, то наверно сейчас можно говорить о мыслительно-игровой организованной рефлексии. Если взять за основу этот тезис о том, что эта игра, и вся серия игр является результатом рефлексии некого предыдущего опыта, то я бы хотел, чтобы вы достаточно четко понимали, что не только и наверно не столько опыт пребывания в мышлении или интеллектуальной работы. Во-первых, у интеллектуальной работы свой хронотоп и я уже много раз говорил вам о том, что самому мне было наверно 25 лет. В тот период приходится некий пик работоспособности и остроты интеллектуально-различительных конструкций, а потом происходит только угасание этой способности, хотя при этом ты начинаешь обладать гораздо большим, чем способность к такой интеллектуальной работе и такой различительности. Поэтому не только и не столько рефлексия этой интеллектуальной работы, сколько рефлексия таких сюжетов, я выделил 4. Во-первых, сюжет, связанный с самой длительностью некоторых усилий, которые ты прикладываешь и ощущением того, как длительность усилий связана или не связана с результативностью. Друзья мои, это не моя заслуга, но я 31 год занимаюсь «методологической работой». 31 год назад я окончательно и устойчиво пришел в ММК, это произошло в 76 году, стал постоянным членом московского методологического кружка. В конце концов этот восьмой год 20-й год, когда я веду так называемые семейные игры. Кстати, хочу сказать Марина, что я рад, что ты обратила внимание на эту метафору, но также как в каждой шутке есть доля шутки, также в каждой метафоре есть доля метафоры. Я не случайно называю эти игры семейными, хотя, как вы наверно обратили внимание, я теперь говорю дважды. С одной стороны ежегодное мероприятие деловой сети школы культурной политики, а с другой стороны семейная игра. Я об этом может быть еще скажу.
Второй момент – это четыре поколения учеников. Свой первый семинар я создал будучи на втором курсе Московского государственного педагогического института, по крайней мере двух человек из этого семинара – Алика Анисимова и Кирилла Митрофанова вы хорошо знаете, т. е. вы знаете их, потому что они участвуют в том числе в сегодняшней нашей работе, хотя они были такими же студентами других факультетов Московского государственного педагогического института. Да, но я этот семинар собрал в 78 году в период большой наивности, когда я просто знал, так говорили мои старшие товарищи, для того, чтобы понять, что происходит на методологических семинарах у Георгия Петровича, надо собрать свой семинар. Сам этот факт – появление собственного семинара и принудительности занятия в этом семинаре лидерской позиции совершенно меняет конструкцию участия в материнском или большом семинаре. Это действительно так. Эта заповедь никуда не делась, я ее могу точно также повторить любому, кто всерьез мыслит и планирует свое участие в методологической работе. Обратите внимание, четыре поколения учеников, здесь смотря как считать. Я всегда говорил о том, что кому-то, кому я дал диплом выпускника школы культурной политики я может быть сейчас не дал, а кому-то, кому я не дал и нельзя дважды войти в эту реку. Я не могу сейчас вдогонку кому-то дать диплом школы культурной политики 1. Я тогда принял решение, я его не дал и это моя проблема. Точно также моя проблема – те, кому я дал и сейчас по этому поводу испытываю целый ряд переживаний. Но среди этих учеников есть, я лично считаю, предателями-отступниками. Вопрос о том, всех ли родственников приглашают на семейную игру это проблема. Я так и не знаю, как я себя поведу, если кто-то из них приедет сюда. Я думаю, что они достаточно хорошо понимают это и поэтому не приезжают. Не в моей практике выгнать человека, а, с другой стороны, я не понимаю, а могу ли я сам уйти. Такой вопрос. Степа здесь ссылался на определенную ситуацию. Это действительно ситуация. Я рад, что он ее помнит, я тоже хорошо ее помню, много людей в зале хорошо ее помнят. Теперь, коллеги, у меня две семьи – старшему сыну 30, а младшей дочке чуть больше 2 лет и 4 внука. Вчера, когда я своей старшей внучке сказал, чтобы она пришла сюда на лекцию, она сказала: нет, я не пойду. Когда я ее спросил: почему. Не могу, не люблю молчать. Потом пришла и 45 минут промолчала, но это тоже есть некоторый сюжет, который требует рефлексии. Я уже не говорю о том, что Жан меня спросил 3 или 4 дня тому назад, принадлежу и я к какой-то конфессии? Я ему ответил мягко: какое твое дело. Но я могу сказать, я не скрываю – это то, что пять лет назад я крестился в православной конфессии с одной оговоркой, что я крестился вместе со своим сыном, а сын мой, так получилось, что он родился с врожденной болезнью и его вхождение в мир началось с того, что мне все сказали, что он не доживет до года. Когда ему исполнился год и несколько недель я с ним вместе крестился. Сейчас ему шесть лет и в этом плане мне трудно ответить на этот вопрос – принадлежу ли я какой-то конфессии. Да, я принадлежу ей, но я принадлежу ей в чуть большем измерении, чем я сам. Кстати, думаю, что это момент, который не был акцентирован. Эта излишняя индивидуализация самого отношения с Богом скорее всего дань сегодняшней рефлексии, хотя часть выступающих указывала на то, что те, кто создавал тело этих конфессий, много сотен и тысяч лет назад они жили совсем в другой ситуации. У меня было три поколения сподвижников – те, с кем я начинал в семинаре у Георгия Петровича, те, с кем я создавал школу культурной политики, те, с кем я сегодня работаю. Буквально единицы из этих людей, просто таких людей 2-3 человека, которые удержали хотя бы два из этих периодов. Ни один из них не удержал трех. Обратите внимание, я много раз говорил, что у меня могут быть какие угодно разногласия с теми людьми, с которыми мы начинали учиться у Георгия Петровича, но для меня их самоопределение, я имею в виду конкретных людей, которых все собравшиеся кто знает, тот знает, о чем я говорю, но их самоопределение игнорировать память Георгия Петровича и свое ученичество у него является тем основанием, по которому я не могу с ними договариваться, выстраивать какие-то отношения, заключать какие-то конвенции и т. д. Обратите внимание, это тоже требует большой длительности, осмысления, поскольку было много ситуаций, когда я шел на сближение, пытался выстроить отношения. Они возникали на какой-то короткий промежуток, возникали драматические разрывы и просто какие-то идейные расхождения, как мы понимаем понимание, рефлексию, деятельность. Это важно, но не самое существенное.
Третий момент – тема антология. Помимо всего правильно сказанного участниками игры о том, что это вызов, что это тема и способ ее экспонирования, в частности, приход сюда людей, которые глубоко погружены в действительность веры и обладают достаточной рефлексивностью, чтобы иметь возможность еще и изложить это, в том числе с использованием не только собственного, но и немножко чужого философского, культурологического языка, о чем вчера в связи с нашим разговором намекнул Спектр. Это действительно вызов антологии ММК, но я бы сказал чуть иначе – вызов претензии ММК иметь собственную антологию. Но я здесь достаточно последователен. В каком плане? Я приведу здесь, казалось бы странный пример. У меня есть очень хороший друг, он эмигрировал много лет назад, здесь он очень переживал по поводу, что был заместителем директора одного института. Он хотел быть директором, ему не давали, он хлопнул дверью и уехал. Сейчас он работает специалистом в каком-то американском институте по профилю своей деятельности, очень доволен и ни на что не претендует. Я как-то раз его спросил: скажи, а как так ты здесь претендовал быть крупным руководителем и уехал, потому что тебе не дали, а там ты спокойно работаешь? Он сказал: ты понимаешь совершенно разные социальные конструкции. Когда я туда приехал, они меня спросили: а ты кем хочешь быть? Я сказал: хочу быть вот этим. Они сказали: ну, давай, будь. И дали мне ответственный проект. Я с ним не справился. Через несколько месяцев они меня вызвали и сказали: слушай, ты знаешь, не тянешь. Я уже сам понимал, что не тяну. Я сказал: да, не тяну. Тогда они сказали, и сейчас я нахожусь в комфортной ситуации – я делаю то, что я могу, и все знают, что я это могу. Если эту метафору переносить на тот предмет, который мы обсуждаем, то я при всей такой жесткости, скорее даже не внешней жесткости, а скорее внутренней жесткости через последовательность действий, я при этом ко всем прислушиваюсь. Когда я заявил на чтении несколько лет тому назад тему Сопоставление ММК с неким контекстом и в качестве этого контекста выбрал философский гуманитарно-предметный, мне некоторые из участников возразили и сказали: что ты, с кем сравниваешь. Я по моему отцу сказал, был четвертый класс, но у меня оценки, он меня за что-то ругал, журил, но у меня оценки лучше, чем в классе. Он сказал: нашел, с кем сравнивать. Я так запомнил это на всю жизнь. Они мне говорят: ну ты, нашел, с кем сравнивать, берешь какие-то постмодернистские философии XX века и само ММК сравниваешь с этим. Я отношусь к самой этой позиции предельно плохо, я считаю, что это глупость, надо всегда себя с чем-то сравнивать. С другой стороны я готов еще сделать шаг вперед. Я готов сказать – хорошо, вас не устраивает философская претензия на антологизацию, тогда обратитесь к тем историко-культурным примерам, где есть другая претензия на антологию и антологизацию. А какая? Теологическая. Вам тот ряд сопоставления кажется узким, попробуйте, сопоставьте себя с другим. Может оказаться так, что сначала замахнулись, потом не тянем, вернулись к философской. Потом выяснили, что и там не тянем. Вернулись к региональной антологии и сказали, что да, есть несколько зон проблематизации, в которых московский методологический кружок построил антологические представления, которые находятся на уровне, но сначала надо замахнуться, а потом, как любил говорить Георгий Петрович, ракообразным движением вернуться к той планке, на которой действительно можем что-то предложить.
Четвертый момент – я себе написал, что за методологическую подготовку игры 3, за игротехническую 4, за педагогическую 5 по пятибалльной системе. Я действительно делаю неплохие программы игр. Верховский меня спросил в один из дней после того, как я ему позвонил, дал пару ему советов, он потом меня спросил, как вы это делаете? Я не знаю, как я это делаю, я просто вижу процесс. Проведя более 200 игр конечно странно было бы, если я его не видел. Во многом опытно-интуитивная конструкция, уже впечатанная внутрь моих способностей. К сожалению, в том, что здесь говорилось как след игры, появившийся в рефлексии, было очень много точных формулировок. Я для себя нарисовал картинку из 7 уровней. С чем человек выходит из игры? 1. выходит из игры с чувством необходимости самоорганизации и самоограничения. То, о чем говорили – человек понимает в ходе групповой работы, что те представления понятия схемы, с которыми он приехал, здесь неприменимы. Он сам это чувствует, сам себя ограничивает перед лицом некоего предмета или некоторой темы, которая видно, что несоразмерна. Это очень важно. Если бы у нас всегда было такое чувство необходимости самоограничения перед лицом какого-то вопроса или какого-то объекта, какого-то исследования, понимания, то это было бы здорово. Я очень хочу, чтобы среди нас было людей, способных к такому самоограничению, потому что вообще это свидетельствует об уровне культуры коллектива. 2-й уровень – понимание необходимости культурной исторической традиции. Многие здесь говорили: вот, столкнулся с людьми, которые говорят на иностранных языках, некоторые даже на нескольких. Как представил себе на секунду, они читали у нас лекции на базовых языках. У Пети есть рукописи, где все примечания он пишет на языке оригинала, трудно читать. И это, безусловно, важный продукт любого мероприятия, в том числе и игры. И столкнувшись с образцами исторического самоопределения, исторической эрудиции это тебя поразило и ты подумал: здорово бы было и мне тоже так вот свободно двигаться в этом несколько тысячелетнем пространстве, знать хронологию, понимать смысл этих событий, иметь интерпретацию, видеть тех людей, которые вместе с тобой в синхронном или диахронном разрезе это обсуждают и находиться с ними в некоторой длящейся коммуникации. 3-й уровень – это понимание необходимости стремления к онтологии или к некоторому пределу. Честно, когда здесь целый ряд людей, в том числе и глубоко мною любимых говорят о том, что они впервые, подчеркиваю впервые, осознали необходимость стремления к антологии, при том, что ваш покорный слуга лично талдычит лет уже 10, я не знаю, как к этому относиться, т. е. с педагогической точки зрения, если они говорят правду, то я себе должен поставить 5, но с другой стороны, опять же в этой рамке, но нельзя же так не доверять учителю. Учитель же давно сказал, что антология сегодня ключевой вопрос и без этого всего остального не будет. Что вам еще-то надо? Вам недостаточно того, что я вам об этом сказал? Это обоюдный вопрос. Да, я должен и про себя думать, почему я говорю так, что можно позволить этого не слышать. Нужно некое событие такого масштаба и драматизм для того чтобы это услышать. У меня есть сомнение, что услышав это сегодня, вы не забудете это через 3 дня, потом через год будете с таким же выражением, с таким же драматизмом в голосе говорить, что вы опять поняли, как это важно. 4-й уровень – это действительно необходимость понимание необходимости самоорганизации в коллективном горизонте. В том узком ситуационном понимании коллективности, о котором говорил Жан, т. е. не групповом, а коллективном. Тогда действительно речь идет не о той или иной малой группе, а речь идет о некоторой сверхреальности равноправного соучастия в формировании общего дела. Честно говоря, я считаю, что сама игра была для этого задумана, как форма была для этого задумана. И когда кто-то из неофитов сказал, что нам такой хоккей не нужен, где люди самоутверждаются друг перед другом и т. д. с точностью до вхождения я понимаю, о чем идет речь, но это действительно надо каждый раз открывать, но, коллеги, для меня это 4-й уровень, не более того. Есть 5-й уровень, который я для себя сформулировал так – понимание необходимости постоянно держать в прицеле установки должное и самоопределяться в этом горизонте. Это все то, что в одной традиции называется истиной, в другой традиции. Понятно, это очень близко к тем вопросам, которые ставит теологическая картина мира, но я бы сказал это предбанник, вход, это не само тело содержания. Обратите внимание, философия в ее высших проявлениях, философия, которая ставила антологический вопрос. Я много раз об этом говорил, но еще раз повторю, не в повороте, что есть, а в повороте, чего не может не быть, в повороте нормотивистской антологии, но не в узком понимании нормативности, а в понимании того, что если этого нет, то и жить, и действовать незачем. Для меня таким человеком, который пытался постоянно говорить и думать был Герман Коген. Это поздняя неоконфессианская традиция, где они вплотную подошли к этому. Обратите внимание, не в теологическом горизонте, а именно в философском, несмотря на то, что сам Коген был глубоко религиозным человеком, и целый ряд людей, которые вокруг него находились, постоянно на этой границе двигались, хотя российская, русская религиозная традиция тоже там и в лице Федорова, и в лице Соловьева приблизительно в этот же период подошла к проблематике и каждый индивидуально искал эту границу. Есть еще два вопроса в моем сегодняшнем изложении, 6-й и 7-й уровни. Это то, что, с моей точки зрения, действительно либо лежит уже в теле антологической проблематики. Я бы сказал, не теология, религия эти вопросы ставила. Другое дело, я не готов сейчас говорить, что из этого всего сейчас получилось. 6-й вопрос – это понимание необходимости сохранять идентичность себе думающего о должном. Сама эта необходимость думать о должном – ничто не гарантирует ее длительности. Ничто ни в онтологическом, ни в социальном материале не гарантирует удержания этой необходимости. Мы очень часто оказываемся в пограничных ситуациях, которые заставляют нас думать о должном. Мы очень часто добиваемся такой высокой степени самоорганизации, что мы живем в рамке должного какое-то время. На самом деле ничто не гарантирует сохранения этой позиции, в том числе и идентичности каждого конкретного человека вышедшего на этот уровень в этом горизонте. Вчера, когда задали вопрос про список пророков Спектру, он ответил, знаете тут все очень сложно, тут пророки, лжепророки, некоторых пророков светская власть уничтожала, потому что чувствовала в них для себя угрозу и т. д. Я хотел добавить еще один горизонт этого вопроса, не стал ломать конструкцию, раз молчишь вечером, а только сидишь и сохраняешь эту фигуру участия. Я бы так сказал – и некоторые пророки были рады, когда их убили. Я скажу очень жесткую вещь – легче умереть за должное, чем жить за должное. Самый простой способ не испытывать мук оттого, что ты можешь сохранить идентичность самому себе. И наконец 7-й уровень – это понимание необходимости жить и действовать в горизонте должного в отношении с другими, которые также самоопределяются в этой рамке иначе, чем ты, а самая тонкая граница, которые могут самоопределиться в этой рамке будучи причастны роду человеческому. Когда вы находитесь в отношении с человеком столь же самоопределенным как вы, но иначе это одна ситуация, потому что всякое действие порождает противодействие и вы взаимно ограничиваете друг друга. Я бы сказал, что это не самое сложная ситуация. Она может быть даже драматичной, даже переходить границу, которую мы на прошлой игре пытались обсудить некоторую границу, когда ты не можешь позволить себе оставаться чисто разумной действительностью. Ты вынужден отвечать в том числе действием на эту самоопределенность другого в той же рамке, но гораздо сложнее находиться в отношении с другим человеком, который не обладает в такой же степени самоопределенности, но как человек с большой буквы, т. е. как принадлежавший к роду человека может стать этой неопределенностью, в том числе и иной, чем ты. Я бы сказал, коллеги, эти два уровня последних или три последних, но два, про которые вообще никто и ничего не говорил. С моей точки зрения, указывают на антологическую проблематику, в том числе на ту, в которой двигались религии. И последний момент, который я бы хотел сказать в плане моей нерефлексии. Я полностью согласен с теми, кто говорил о том, что никакой онтологической работы здесь на игре не было. Не так, трудно всегда проводить границу, потому что, во-первых, есть антики, антические объекты, во-вторых, есть понятийная работа, которая частью своего содержания может потом использоваться как строительный материал онтологической работы. Поэтому я полностью почти согласен с Постоленко, но не в той части, в которой она искала имя для нашего времяпровождения, а сколько в возвращении к традиционному методологическому представлению о верстаке антологической работы, подготовки, расчистке пространства и т. д. В этом плане именно тому, что очень часто или большая доля онтологии есть негативное система полагания, система отрицаний полаганий тех или иных надо производить расчистку, надо отказываться от тех наивных утверждений, которые мы проецируем в место для онтологии. Эта расчистка достаточно длительный и сложный в плане самоорганизации процесс. Кстати, между прочим, с этой точки зрения действительно интересен опыт буддизма, хотя мне кажется, вы совершенно превратно его трактуете. Я бы сказал так – то, что отдельно стоящий человек, входящий в этот буддийский способ жизни очищает, в том числе и свое сознание, имеет другую проекцию, потому что он, очистивший свое сознание и есть строительный материал антологии. Может быть и специальный, поскольку я не участвовал в предыдущем разговоре, мне для того, чтобы какие-то вещи надо утверждать, слишком много надо ввести подводок. Еще раз. Мне кажется, что ответ на этот вопрос – что очищается и что наоборот полагается этим самоочищением можно понять только если мы меняем, в том числе и предмет рассмотрения. Как только вы остаетесь в индивидуальном пути данного конкретного человека или даже школы, одной из многих этих школ, о которых здесь шла речь в культурологическом горизонте, то там будет один ответ. Как только вы переходите в горизонт более длительной практики, где каждое из этих усилий, осуществленных отдельным человеком и учителями со своими группами учеников, то у вас меняется ответ на вопрос, что онтологизируется. Поэтому возвращаюсь к той части вопроса, где не нужно подводок. Хочу сказать, да, я совершенно согласен, никакой онтологической работы еще не было или либо то, что было или станет элементами антологической работы, либо не станет в зависимости от того, как будет дальше процесс, но то, что нужно очистить пространство в инженерной версии верстака или в не очень инженерной версии, некой психотехники, расчистке того участка сознания, который отвечает за удержание бытия или того, что мы утверждаем о бытии это, безусловно, некий важный процесс, в котором мы пребывали и надеюсь будем в дальнейшем пребывать. У меня был еще набор более мелких тезисов, но я думаю, что не стоит сейчас на них останавливаться. Я благодарю всех участников. Мы с вами живем в нашей стандартной линии. Оставляю за собой переносить темы следующих игр без пока изменения общей геометрии.
