Экспедиция в Никуда
Экипаж разместился, каждый член по своему отсеку, проверили навигаторы и бортовые датчики, настройку коммуникационной связи, телеметрию и все мониторы, сняли показания биометрии, в наушниках раздалась команда с Земли:
- приборы проверены, всё в порядке, приготовьтесь к старту! Пристегните все ремни и дайте кислородный продув!
Оба люка, основной и аварийный, задраены, начался обратный отсчет, космический корабль слегка задрожал и плавно пошел вверх, очень медленно наращивая нагрузки: спешить на старте некуда, маршрут – сверхдальний, здоровье экипажа надо беречь.
Через пятнадцать минут после взлета автоматически включилась бортовая связь, и завязался ставший уже привычным для экипажа разговор.
Космосталкер:
Понимание.
Я понимаю тебя, его, вас, их. Ты, он, вы, они - все я-подобны, я-образны.
Схожие с пониманием действия и события, направленные на не я-подобное и я-образное, иногда в разговорных формах языка называется тоже пониманием. Пусть так и будет, но с пометкой для данного контекста (разг.). Понятийно это скорее изучение, узнавание... это скорее область естественно-научных дисциплин, область объективируемых знаний, отчуждаемых от я и я-подобного. Это область инженерии. А также образовательных отношений.
Я и каждое я-образное представляет собой отдельный мир со своей логикой, эстетикой онтологией и т.д. Понимание в интересном мне здесь смысле есть действие и событие по приятию другого мира, иначе устроенного. Оно есть,так сказать, инъекция физиологического раствора, циркулирующего в понимаемом и по-другому устроенном мире. И мы с вами понимаем, что инъекцию я готов себе сделать с содержимым отнюдь не всякого иного, чужого мне мира, братаясь с ним при этом. Так же и вы, уверен. Вот я здесь применил один из элементарных и наиболее употребимых способов понимания: экстраполировал знание о самом себе, полученное в отношениях с самим собой. Способ верный, когда знание, полученное в отношениях с самим собой, носит универсальный характер, не является особенностью моей личной или особенностью людей группы, к которой я принадлежу.
Одна из важнейших методологических основ понимания - разделение знаний о себе на – знания исключительно о себе, - знания, общие для людей той или иной группы, - знания, верные для всякого человека. Инъекцию-понимание человек делает себе - зачастую ради своих целей, - иногда в порядке реализации своей социальной природы. - А когда из любви, то правильнее говорить, что это он не делает, это с ним происходит. Удобно это записать на божий счет: понимание из любви делает бог, человек в этом участвует, как новорожденный в родах. Остается еще область понимания, связанная с образовательными ситуациями, но с этой областью удобней разбираться отдельно. Если понадобится. Каковы бы ни были мотивы понимающего человека, - субъекта понимания - выбор объекта понимания из бесконечного множества пригодных для понимания объектов как-то тоже происходит. И пусть не всегда хронологически, но всегда принципиально этот выбор предшествует самому пониманию. Выбор этот происходит в результате совпадения двух впечатлений. Очевидного внешнего. Но также и внутреннего, менее очевидного. Например. Приходит сильно пьющий горемыка в гости к своей приятельнице, одинокой и еще прелестной, но ее прелесть и податливость его не впечатляют, впечатляют его ее хозяйственность и сострадательность - они дают ему надежду на вожделенную рюмку. Он с первого взгляда и с первых ее слов понимает: нальет или не нальет, дожимать или уходить. И к афоризму Штурмана о невозможности неправильного понимания на этом примере хочется добавить, чтобы разбавить однозначность: если наш герой, страдалец, услышав первое нет, которое было заранее приготовлено и произнесено машинально, сразу сдастся, то с большой вероятностью это будет грустный пример неправильного понимания. И если девушка начнет интересничать - тоже.
И вот множество миров. Каждый сам себе мир. И миров больше, чем людей, потому что миры возникают в сообществах людей. Семинар, монастырь, ОПГ, Кабардино-Балкария, Северная Корея... И миры возникают как культурные феномены, не привязанные к определенной территории и к определенной группе людей: религии, философии, традиции...
И миров больше, чем людей, потому еще, что нет оснований отказать иным, кроме людей, живым существам в наличии у них мира. Кто же из нас не наблюдал, насколько разные бывают кошки и собаки... А мне и коров доводилось наблюдать весьма своевольных и оригинальных. Так что вот одна вообще не ходила вместе со всем стадом, а молока давала много и молока отменного... ходила по странным местам и выискивала нужные ей травки и цветы... Миры не смешиваются. Оказавшись в какой-нибудь из бытийных плоскостей на слишком маленьком для двоих пятачке, в ситуации, когда "Боливар не вынесет двоих", миры в лучшем случае устанавливают иерархию, так что этот пятачок обустраивается по разумению одного из двоих, в худшем - начинается война. Например, две женщины на одной кухне - уже слишком много. Одна ставит чистую посуду "по росту", другая как придется, одной уже непременно надо поменять занавески, а другой эти еще милы и т.д. Вопрос, чьё правильнее или лучше, не стоит. Воспрос стоит только о том, чьи порядки будут на кухне в случае двух женщин, даже если это дочь и мать, и вопрос, например, стоит, чьи порядки будут в стране Сталина или Троцкого, Берии или Хрущева... А дальше включается принцип сослагательного наклонения, которого в истории не бывает.
Самость кладет предел пониманию.
Понимание способно растворить и самость, и авторство в человеке. Но также может сделать мощным, агрессивным самость, сделать более креативным авторство.
Когда человек набирает мощность и креативность в процессе приятия и понимания личности, группы людей или культурного феномена, он попадает в зависимость. Он становится частью. "Физраствор", циркулирующий в межклеточном пространстве его мира уже малоотличим от раствора мира, ставшего ему материнским.
Мне интереснее человек, который успевает не становиться частью, но включать в себя как части самого себя миры, которые он понимает.
Культурные миры в этом смысле агрессивны. Они требуют предельной адептности. Религии требуют веры. И любви. Философии требуют так изучить себя, что объем ученичества оказывается соизмерим с веком ученика, с человеком...
Культурные и личностные миры соблазнительны. И сами по себе. И в силу того, что если я объявлю себя, например, монахом во Христе или в буддизме, я этим хоть что-то сообщу, и как-то обозначу. А если я объявлю себя монахом собственного имени - я уподоблюсь космическому мусору, который безжизненно и безо всякой надежды на какое-либо понимание летит по своей орбите, и единственная надежда у которого - это надежда когда-нибудь сгореть в верхних слоях...
Отсюда я выкручиваю последний в данном тексте виток пониматийной темы. Обсуждая понимание начинать приходится с понимания понимающего.
К примеру, история. Сколько бы фактов не собрать в одну коробочку, как бы эту коробочку не трясти, история не возникнет, не появится. История появляется, когда ее пишет человек. И когда он ее пишет собственным "физраствором".
Истории, объективированной, оторванной от автора, нет. И не бывает вообще. Также нет и объективированного мира. Мира вообще.
Увлечение человечества наукой и инженерией породило иллюзию, что раз удалось доказать, что Земля круглая, удалось всю ее обойти и обплыть, доказать, что она летает вокруг Солнца, удалось овладеть силой пара и электричества, поверить в силу мысли и без вездесущего дотоле бога, более того, усомниться в нем, усомниться, что человек и мир созданы божьим промыслом, чудесны и непознаваемы, - иллюзию, что на место богоморфного описания всего, описания мира вообще, можно положить описание, сделанное по-новому, современно, научно, без применения сущности, которая лежит в центре всей картины, и в которую надо просто верить. А значит и просто любить. И чувствовать себя малой частью этой сущности, и стремиться "подрасти" в этом смысле...
И вот про Гусерля, которого я не читал, а все ж понимаю, я понимаю, что он находится внутри этой культурной традиции. Традиции, выросшей из претензии на описание мира вообще, на неизбежное при этом создание, порождение мира, порождение без субъекта породителя. В рассчете на то что мир, как и история, существует объективно, независимо и помимо человека и человечества.
Предположение, что ЭТО можно увидеть в "мелкоскоп" или в "телескоп" обернулось мощнейшей индустрией строительства "мелкоскопов" и "телескопов" в форме мозгодробильных текстов, написание и прочтение которых не достигло своих целей, но породило в какой-то мере "игру в бисер".
Мне понятны и симпатичны люди, обладающие способностью приходить в восторг от каких-нибудь штук. Я, например, могу подолгу любоваться паровозами... Но езжу на электричках, на которых глаз мой не может задержаться и сфокусироваться. А машинист паровоза во времена паровоза - это не чета теперешним машинистам электричек, а уж изобретатель паровоза в сравнении с изобретателем электричек... и капитан парусника впервые и даже во-вторых совершивший полукругосветное путешествие, которое теперь можно часов за 12 пролететь на самолете, - с кем его сравнить в наше время, и с чем сравнить его подвиг?? Гегель (в нарицательном смысле) хорош для интеллектуального культуризма, но кому, как и что он мог бы дать для понимания себя,, для понимания понимания, понимания понимающего и т.д. до красивой бесконечности?
Борт-медик:
А ВО ЧТО мы упираемся? В то, что чего-то не понимаем? А хотим ли? Мы не понимаем, когда это нам угрожает, вернее, когда
угрожает ровно настолько, что можно спрятать голову в песок, а лучше в - сахарный песок. Ну, нет ничего ТАКОГО принципиально
непонимаемого.
Не только объективные науки, но и приклоняющиеся перед субъектным и уникальным практики - уже БЫЛИ. Но не все, что было -
негодно. Вернее, наоборот: все что было - ГОДНО.
Интереснее же вопрос о границах, о желаемом, а разрешенном, о выборе - о том, чего еще мы не делали, потому что не знали,
что это БЫВАЕТ, МОЖЕТ БЫТЬ.
Некоторые люди любят путешествовать и жить в отелях или палатках в разных всяких странах и красивых местах. А другие строят Свой дом (некоторые имеют возможность и не один).
Разница в том, Кто построил тот дом, в котором живет Джек.
Некоторым мало стен или пейзажей в реальном мире, они еще хотят обустроить свой внутренний, или идеальный…Так им уютнее и понятнее, куда идти, что делать и желать, что можно, а чего нельзя.
Ну, вот, онтология - это не картина мира, которая рисуется с натуры каждым художником в своем свете, а дом-трейлер, позволяющий существовать, жить в полную силу в этом некартиносообразном мире. Дом-крепость, дом-наутилус.
Масштаб этой онтологии должен быть ровно такой, чтобы в ней был смысл: чтобы не потеряться в дворцовых лабиринтах и залах, но и чтобы не размером с гроб, конечно.
Понятно, что разным существам - нужен и разный дом: улитке - один, а Будде - другой. В любом случае человеку нужен человекосообразный Дом.
У дома могут быть кирпичи и раствор, например, материя и сознание,
формы: типа индивид и личность, конструкторские идеи, как 7 чакр или Супер-Эго - ЭГО - Оно. И Т.П.
Но интереснее всего, какой трейлер выиграет Большие гонки? Ну, или хотя бы соберет максимальный кассовый сбор в Иллюзион-Парке?
Ну, а понимание здесь причем? Разве что мне наскучит ездить в моем трейлере одному, и я приглашу друзей порулить? Боюсь, это чревато авариями и травмами…
Штурман:
У Гераклита есть замечательная формула: "Дом человека -- Бог". Основной конструктивный материал -- этический, стало быть.
По поводу онтологии у меня есть несколько текстов, вот один из них (просто, я предпочитаю развернутые размышления, а не афоризмы и метафоры)
Административный архитектор:
Сегодня успеваю только реплику. Мне понравилась одна кратенькая статеечка Штурмана - она вводит первичные различения.
Методология вводит как средства оргдеятельностной работы - технические онтологии, лучше даже сказать онтики.
Онтологии все же глубже, ближе к мировоззренческим основам по-первых, жизни, а уж во-вторых, философских экзерсисов.
Поэтому, на мой взгляд, они всегда существуют, как чуть не первая основа сознательной жизни. В меру культурной оснащенности носителя, они рефлективны и понятийны, а вне этой меры - реконструируемы и обоснуемы (но, к сожалению, теперь в меру оснащенности реконструктора). Но, как мне кажется, вот надвигаются времена, когда удается размыть саму языковую природу онтологий и мировоззрений, и протертая до дыр субъективность (в том месте, где некогда ютились онтология с мировоззрением) либо вот-вот породит новую интеллехию (удачное словцо), либо переупакует все по другим (какой-то конструктивный плюрализм веры, эмерджентности, игры, пути), либо выплюнет человека как бесперспективный жмых отработанного замысла.
Когда Человек был чист и радостен как ребенок, онтология была его домом (не в смысле постройки, а как обжитой и понятный мир). Во времена диалектов и схоластов дом стали наполнять логизированными чудищами, а во времена науки его вообще взялись перестраивать - да так и не достроили.
Наконец, пришли методологи и предложили жить не в доме, а так - под открытым небом, только надо хорошо себе представлять, что ты живешь в том самом дворце, о котором ты мечтал с рождения.
И Человек (наивный по природе своей) теперь всегда лукавит: спроси, что его окружает? - и он сразу тебе нарисует Онтологию, а приглядишься - да нет там никакого дома, обустройства, мира, а сидит он запуганный и потерявшийся прямо у зева воронки небытия.
Штурман:
Круто народ стал выражаться: то ли шибко поумнел. то ли шибко заматерел. Аж дух захватывает
Административный архитектор:
Да нет, Штурман, просто Хайдеггеровская манера излагать субъективное как объективное, а уж свое, с таким трудом пережитое, как сверхобективное, взывает к обыгрыванию. А там, Хайдеггер его знает, может и выгорит.
Штурман:
Дык, и я о том же: когда нет мыслей, то нет и слов. и образов. и грамматики, и даже запятых, так: лексо-диарея. Не про нас будь сказано
Административный архитектор:
Ты выиграл. Если б я понял правила игры, я б написал то же самое чуть раньше.
Штурман:
Вот тема: мировоззрение и онтология
Надо сразу сказать, что эти два понятия, с первого взгляда синонимичные почти до тождества (всё дело только в этимологии слов), различны, поскольку принадлежат разным мирам. Первое употребительно в философии, системе образования и идеологии, второе – в философии и методологии.
А теперь – о принципиальных различиях по существу.
Мировоззрение – система взглядов и представлений человека о мире и своём месте в нём. Мировоззрение может быть религиозным, атеистическим, мистическим, философским, научным, инженерным, художественным, профессиональным и так далее. Человек может вполне совмещать в себе коллаж из нескольких мировоззрений, только со стороны кажущийся противоречивым: можно иметь научное, философское, материалистическое и профессиональное мировоззрение одновременно. Мировоззрение выражаемо – в правилах, точках зрения, убеждениях, ценностях, принадлежности и т.п. Мировоззрение допускает и такие крайности субъективизма как представление о мире, лишь приснившемся субъекту.
Онтология подобно рефлексии, существующей и в психологии и в философии\методологии, а потому сильно разнящейся в этих двух действительностях, рассматривается здесь как философская сущность и как методологическое понятие.
В философии принято рассматривать онтологию в паре и в противопоставлении с гносеологией (учением о познании) и эпистомологией (частью гносеологии, учением о научном познании). В этом смысле онтология занимается проблемами мира за пределами и границами сознания, субъекта, Я.
К методологическому понятию онтологии гораздо ближе другой, более тонкий смысл философской методологии: изучение законов, общих и для объективного, и для субъективного мира. Такова, например, онтология природы и культуры человека.
Наконец, методологическая онтология рассматривается как конструктивная часть мышления, порождаемая логикой и порождающая логику. Основным содержанием методологической онтологии являются понятия в своей непротиворечивой совокупности.
В отличие от мировоззрения, методологическая онтология в принципе неописуема: либо у человека нет понятий – и тогда у него нет и онтологии, либо эти понятия есть, но их такое множество, что представить их просто невозможно. Тезаурус понятий подобен лексикону: мы не можем перечислить свой лексикон, но он представлен в нашей письменной или устной речи, он доступен для внешнего наблюдателя и коммуниканта.
В методологии одним из базовых требований является предьявление онтологического пространства мыслительной работы и ортогональное ему предъявление организационного (организационно-деятельностного, организационно-позиционного пространства). Особой процедурой является интерпретация онтологического пространства в позиционном и наоборот.
Кроме того, существует понятие онтик – рабочих технических средств-представлений, не имеющих статуса базовых или предельных, подобно рабочим понятиям, построяемым и используемым для конкретных мыслительных разработок.
Административный архитектор:
А вообще интересно, только без обид, как защищаться от обвинений в отсутствии мыслей и прочей диареи????
Смешно, Штурман, правда. С любовью.
Штурман:
Очень просто -- начать мыслить. Ты что пьешь сейчас?
Административный архитектор:
А ты? В самом деле, Гуссерль тоже обвинял современность в говорении без мышления, выводах без анализа посылок.
Начать мыслить, призыв для искушенных. А дурак думает, что он все время мыслит. Нужны иные критерии, применимые с очевидностью хотя бы в кругу искушенных. Да, собственно говоря, и круг искушенных можно ограничить - принимающими их.
Биотехнолог:
Понимание – это соотнесение внешнего с нашим собственным миром. Который мы расширяем, когда рискуем обратиться к новому и неизвестному, или обустраиваем, сильно нового в него ничего не пуская или даже просто воспроизводим (тем самым сохраняя и удерживая).
И этот наш мир и есть бытийная платформа нашей онтологии. Но онтология – не только бытийность (онтос), она еще и ее понимание (логос). Понимание таким образом “удваивается”: мы здесь понимаем не только внешнее, но и сам свой мир, т.е. самих себя. Это понимание строится иначе, поскольку внешнее мы можем положить перед собой и его рассматривать, а с самим собой это сделать невозможно, и эти попытки начинают формировать иные средства (понимания).
Философия – это пространство специальных занятий этим делом (в первую очередь пониманием второго толка, хотя и первого тоже, но это – по сопричастности, тем более, что с определенного момента внешний мир стал целенаправленно осваиваться наукой) .
Всякие “Платоны-Гегели-Гуссерли” представляют такую породу людей, которым мало строить и обустраивать свой собственный мир: они хотят иметь дело с миром всеобщим, включающим и все остальные. Претензия на то, чтобы иметь дело с миром как таковым, а не с моим миром – базовая для философии. Впрочем не только: военачальники покоряют мир, путешественники открывают его, ученые изучают и т.д. Специфика философии, в отличие, например, от веры и религии, в том, что освоение этого единого мира осуществляется интеллектуальными средствами, мыслительно. Конечно, настолько, насколько это удается: там, где философия сталкивается с пределом этой возможности, она обращается к вере, искусству, практике и т.п..
И обращение к истории философии – это изучение попыток сделать это, осуществленных в разное время разными людьми, что важно, надстраивающимися друг над другом. Аристотель делал свой шаг, ориентируясь в том, что сделал Платон и пытаясь преодолеть недостатки его попытки... История философии - это единая эстафета интеллектуальных попыток понять мир как единый, всеобщий.
С наилучшими,
Штурман:
Со всем согласен, кроме тезиса о том, что себя наружу не положишь: а
> рефлексия на что?
Биотехнолог:
Имеет свои пределы, нет?
Не все рефлектируется. Не все про себя удается понять.
В любом случае - это процесс: завтра, может быть отрефлектирую, а
сегодня пока не понимаю.
На полях - два интересных вопроса:
- Что бы из себя мог представлять результат абсолютной рефлексии?
- Какими средствами осуществляется рефлексия, и как ее результаты
обусловливаются используемыми средствами?
Штурман:
рефлексия рефлексии в данной ситуации слишком уводят вглубь неизвестно чего.
Что касается пределов, то то, что в себе не отрефлексировал, того тебя и не
существует в данной рефлексии.
Биотехнолог:
Ну да, но есть вещи которые определяют мои действия, т.е. мою
бытиийность и через это входят в мою онотологию (как онтос), но при
этом я их не рефлектирую. Поэтому в "логос" они не входят, но в
онтологии есть.
Административный архитектор:
Легкое отнесение. Внешний мир можно положить перед собой, чтобы изучить, только в предметной, т.е. вещной сфере. Как только мы переходим к понятиям (не родовым обобщениям предметов, а отвлеченным свойствам и сущностям), необходимо простроить пространство их релевантности и правила их нанизывания (употребления) в высказываниях, т.е. логику. Мастерство этакой умной эквилибристики называется мышлением, если полученные в результате нанизывания утверждения обладают эвристической новизной и при этом хорошо фундированы в том самом пространстве релевантности. Как мне кажется, мышлению все равно из какой сферы берутся понятия: из внешнего мира, или из внутреннего, ибо само разделение достаточно условно: ну, почему, говоря о сущности мы тычем от себя, а говоря о вере - в себя? Пожалуй, онтологическая установка действительно производит первичную лоботомию мира, дабы безапелляционно выделить мир сущего вне человека, но тут же гносеология пытается заштопать распавшиеся полумозгья. Любая серьезная философия пыталась преодолеть субъект-объектную дихотомию, но почему-то все "андрогинные" подходы попахивают интуитивизмом или даже примитивизмом. А понимание, что? Это, да.
Топливник-Истопник
Онтология-это продвигаемая языком граница распредмечивания мира.
Биотехнолог:
Хотел начать отбиваться от Володиного замечания, относясь к узкому и широкому пониманию мышления (например, "образное мышление" - это про мышление?), но потом, увидел, кажется более интересный поворот.
Готов из него уточнить свой тезис таким образом:
Специфика философии, в отличие, например, от веры и религии, в том, что освоение этого единого мира осуществляется в опоре на интеллектуальные, мыслительные средства.
Интереснее показалось не расширять понятие мышления, а различить
мышление и сознание. Понимание и онтология связаны, в первую очередь,
именно с осознанием. Но интересно сообразить, как оно происходит.
Здесь в философии появляется мышление (не только в ней, но здесь это -
основа), как определенные технологии и формы организации сознания. Они
здесь являются если не основными, то близко к этому. Философ,
работающий с онтологией, занят осознанием, но осуществляет его, во
многом опираясь на средства мышления (хотя, конечно, не только, а
иногда в не слишком большой степени; отсюда возникают слияния
философии с литературой, теологией и т.п.). При таком взгляде базовая методологическая двуслойка должна стать, как
минимум, трехслойкой: 1. Онтологический слой, где ключевая работа связана с осознанием. 2. Организационно-мыслительный слой, где разрабатываются и живут инструменты мышления по тому типу, как их обсуждает Космосталкер (пример отношений между этими двумя слоями: композитор и музыкант работают с музыкальными образами, но оформляют их с помощью мыслительных инструментов - нот и способов работы с ними. Почти не выходит за пределы этого слоя работа математика).
3. Организационно-деятельностный слой, имеющий дело со всем проектным:
ситуацией, самоопределением в ней, целями, задачами и проч.
Конечно, все это взаимосвязано. Интересный вопрос как и какие средства
обеспечивают соответствующие взаимосвязи.
С наилучшими,
Борт-медик:
Самый лучший трейлер для путешествия в этом мире - это сам человек,
все необходимые возможности в него заложены: и жизни среди звезд, и в этическом пространстве,
в том числе возможность жить в экстремальный условиях - в сознании
смерти.
Онтология - имеет смысл только как составляющая Практики.
У практик есть свои онтологии: у йоги - сансара, у боевых искусств - дао,
у медитации - дзен. Вопрос: что Вы практикуете, т.е. каждый день делаете?
Такая и онтология. И понимать больше нечего. Вот если Вы вдруг что новое практикуете, чего еще не было в истории?
Биотехнолог:
А в чем смысл практикования?
Борт-медик:
Очень точный вопрос. У практики есть именно смысл, а не цель - как у действования, или мотив - у поведения. У каждой практики свой смысл и довольно обширного спектра. Практикующие могут занимать больший или меньший волновой диапазон в зависимости от своего уровня.
Возьмем практику медитации. Как очень начинающий (вечно начинающий)
практикант я могу сказать, что смысл этой практики в видении не-оче-видного, в интуитивном познании, в успокоении ума и получении прямых ответов на те вопросы, на которые практикующий настроен. Если же говорить не о конкретной практике, а о практике вообще - то ее смысл в воспроизводстве Возможности Быть Кем-то и одно из условий этой возможности - постоянные упражнения.
Биотехнолог:
А можно вообще ничего не практиковать?
Борт-медик:
Думаю, да, можно, от этого не умирают.
Биотехнолог:
А что тогда с онтологией?
Борт-медик:
Меня покойный академик Алексеев, тогда мой научный руководитель, строго с прищуром спрашивал, не отказываю ли я в онтологии Каждому человеку? И мне было как-то неудобно, как на комсомольском собрании...
Биотехнолог:
Значит, не практикуя, тоже все-таки можно обзавестись онтологией?
Борт-медик:
Можно взять на прокат. Это все равно, что прийти покататься на лошади в воскрсение в Царицынском парке - можно, даже если никогда раньше на сидел на лошади. Она повезет тебя.
А можно учиться верховой езде - очень мирообразующее занятие.
В практике каждое движение имеет смысл. Упражнения - это такие осмысленные движения. Онтология - это по сути язык магических формул.
А онтопрактика сродни волшебству: взмахнул палочкой - и все
по-сказанному.
Штурман:
А вот это уже за пределами моей онтологии: я сторонник покоя и стараюсь производить всё меньше телесных движений. Психосоматика такая.
Мнится мне, и Будда предпочитал покой как высшее проявление невреждения.
Борт-медик:
Медитация - это тоже упражнение.
Движения практики - прежде всего психические.
Штурман:
любое упражнение -- целенаправленное усилие. Покой цели не имеет, и воли не имеет, и направления... я не упражняюсь, это точно. Но, может, я и не имею онтологии?
Борт-медик:
Упражнения я бы не назвала целенаправленными, они просто должны
исполняться по правилам, т.е.. упражнение соотносится с правилом и
ощущением, помогающим убедиться в том, что правило соблюдено.
Усилие - да. Про покой, не думаю, что это альтернатива упражнению, по моему опыту, упражнения успокаивают, уравновешивают и снимают напряжение.
Штурман:
Да, пожалуй, ты права: именно правила были в основе гимнасического
образования в Элладе (образование упражнениями: у нас это выродилось в
прописи, диктанты и физзарядки).
Биотехнолог:
Все сюжеты с практикой, монотонностью, упражнениями и проч, относятся ведь к индивидуальным отношениям с онтологией. Они, кажется, явно не полны. Мир ведь не принадлежит только мне, он - общий. И онтология выстраивается именно как всеобщая, иначе это - моя картина мира. Да, они разные (например, привязанные к разным практикам/ монотонностям/упражнениям), т.е. региональные, по Гуссерлю. Но философ всегда стремится разобраться с миром как таковым, т.е. ориентирован на прорыв к всеобщей онтологии. Ну и, в силу того, что возможности индивида ограничены, может быть вообще адекватнее говорить о стремлении к онтологии (онтофилии и филологии - филологи, между прочим, весьма онтологичны), а не об обладании ей. И еще замечание. Греки, в силу цивилизационной юности были, да, ближе к бытийному практикованию (как и другие мудрые древние - йоги, буддисты и т.п.). Но с развитием цивилизации "онтологические работы" становились более рациональными, смещаясь от онтоса к логосу. Мы сегодня, вроде бы, понимаем, ограничения, связанные с "взбесившимся логосом", но означает ли это, что нужно искать возможности откатиться к практикам древних?
С наилучшими,
Штурман:
Ну, вот, наметились две крайние и непримиримые точки зрения: Балобанов и ШКП, утверждающие глобальную онтологию, и Левинтов и Лобанов (его текст хорошо бы выставить для всех, я не умею), склонные индивидуализировать онтологию. Может быть, проведем дебаты?
Биотехнолог:
Я не "утверждаю единой онтологии". Я говорю, что философия все время ее ищет. Не удается, поэтому история философии как практика этих
поисков скорее говорит о том, что она невозможна. Но поиски все равно
продолжаются... Я бы, для начала, расширил этот вопрос, говоря не о всеобщей онтологии, а о всеобщности, как таковой. Есть же вещи, относительно которых мы не сомневаемся, что они таковы, всегда и везде. Пресловутое "2*2=4". Или "одноименные полюса магнита отталкиваются, а разноименные притягиваются".. И т.д. Более того, понимание всеобщего характера каких-то вещей - основа мышления. Если у нас не будет убеждения в обоснованности делаемых умозаключений, окажется невозможно никакое
рассуждение. Если очертить характер и границы этой всеобщности, можно будет, если окажется интересным, внимательнее присмотреться, насколько это относится к онтологии.
С наилучшими,
